- Сила слабых: женщины в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.
Всё самое дорогое и святое, что есть на Земле, связано с женщиной. И не с проста такие важные в жизни каждого человека слова как честь, совесть, слава, победа, война, битва - слова женского рода. Да, «у войны не женское лицо», «не женское это дело - воевать», но если Родина призывает своих «детей» на защиту жизни, любви, свободы, то уже не имеет никакого значения, какого ты пола. Пережить огонь, ужас войны способны очень сильные люди, поэтому принято считать войну мужским делом, но русские женщины ничем не уступают мужчинам. В период Великой Отечественной Войны в армии служило 800 тысяч женщин, а просилось на фронт ещё больше. Женщина не только была сестрой милосердия, трудилась в тылу, ждала и верила, что близкий человек вернется живым и невредимым, но и наравне с мужчинами шла на врага. Это факты, а за ними судьбы, целые жизни, перевернутые, искореженные войной: потеря близких, утраченное здоровье, женское одиночество, невыносимая память военных лет. Жестокая необходимость толкнула её на этот шаг, желание самой защищать Отечество от беспощадного врага, обрушившегося на её землю, её дом, её детей. Священное право! Имена тысяч павших героинь высечены на обелисках, запечатлены в произведениях литературы, звучат в бессмертных песнях, смотрят с призывных плакатов того страшного времени. Первыми, кто откликнулся на военные события, были художники-плакатисты. Немолодая женщина с суровым лицом держит в протянутой вперед правой руке текст военной присяги, левая рука призывно поднята вверх. Незабываемо ее лицо с крепко сжатыми губами, с горящими, в упор обращенными к зрителю глазами. Слегка разметавшиеся с проседью волосы, сдвинутые к переносице нахмуренные брови, развеваемый ветром платок создают настроение тревоги и очень четко определяют главную мысль плаката — Родина-мать зовет своих сыновей исполнить долг — защитить Отечество. Это один из первых плакатов Отечественной войны художника И. Тоидзе «Родина-мать зовет» (см. Приложение 1, рис. 1.1). С плаката художника Д. Шмаринова «Отомсти» смотрит на зрителя женщина. На фоне дымного пожарища стоит она, неподвижная и страшная в своем горе. На ее опущенных руках — тело зверски убитой девочки. В широко раскрытых, наполненных слезами глазах матери не только страдание, но и требование — отомсти! (см. Приложение 1, рис. 1.1). В.Б. Корецкий также взял образ женщины-матери, как призыв к действию: «Воин Красной Армии, Спаси!» (Приложение 2, рис. 2.1). Он написал и плакаты, поддерживающие трудящихся в тылу, где также ковалась тяжелая и долгожданная победа (В.Б. Корецкий «Все для Победы! Фронту от женщин СССР», Приложение 2, рис.2.2). Но истинное назначение женщины – быть матерью. Она любит своего дитя всем сердцем, именно маме посвящено немало обжигающих душу стихов, одно из которых написал Николай Некрасов:
Не имеет никакого значения, какая кровь течет в материнском сердце русская или немецкая. Для любой матери нет ничего страшнее, чем потерять свое дитя. Немецкая художница, Кете Кольвиц (1867-1945), очень остро, экспрессивно воспринимала и передавала в своих рисунках, литографиях ужасы войны и трагедию обездоленных людей, бесконечно любила людей и верила в победу добра и света. Во время Первой мировой войны, после двух дней пребывания на фронте умер Петер, любимый сын Кете. Горе окрасило все ее творчество в мрачные трагические тона. Все чаще обращалась она к изображению матери с ребенком. На ее картинах, часто больших по размеру, изображены матери, которые борются со смертью за свое дитя или держат его мертвого на коленях ("Женщина с мертвым ребенком", "Смерть и женщина"). В 1942 году, как восклицательный знак в ее творчестве, появилась последняя графическая работа Кольвиц - литография, на которой изображена мать, защищающая своих детей. В ней есть что-то от орла, крыльями ограждающего своих птенцов. Для подписи к рисунку она взяла цитату из "Поучения" Гете: "Семена для посева не должны быть перемолоты". В самом конце жизни Кете Кольвиц написала своему другу - художнику-антифашисту Рейнгардту Шмидхагену: ". я чувствовала себя "призванной", призванной к действию, которое именно мной, только мной должно быть совершено. И если я сегодня вынуждена выпустить карандаш из рук, то я знаю, что я сделала все, что было в моих силах. " (Приложение 2, рис. 2.1). С началом войны в русской литературе наблюдается некоторый спад, так как многие писатели ушли на фронт добровольцами. В это время чувствовалось преобладание военной лирики. Стихотворениями фронтовые поэты поддерживали дух наших бойцов, делились своими переживаниями, изливая душу в искренних стихах. Поэтесса Ю.В. Друнина прошла через всю войну, эта девочка выросла в городе, в интеллигентной семье, девочка, которой до совершеннолетия не хватало целых два года. Сначала она работала в госпитале, потом пошла, рыть окопы годах «Уже через пол часа на моих руках образовались кровавые мозоли.…Спали в холодных сараях…». Она написала много настоящих, дышащих жаждой жизни стихов. Женские воспоминания, в отличие от мужских, настолько эмоциональны, и так передают весь ужас войны, что именно они и стали служить предостережением для будущих поколений: «Я родом не из детства – из войны…», «Я ушла из детства в грязную теплушку…», «Мне близки армейские законы…», «До сих пор, едва глаза закрою…», «Только что пришла с передовой…», «Зинка» и др. Только человек, побывавший в этом аду, может написать такие строки:
И только женщина, бросившая свои юные годы в топку войны, способна так выразить свои чувства:
Таких смелых девчонок, которых не страшила смерть, было много, эту мысль в своих стихах подхватывает Ольга Берггольц: